Елена Цимбалист. Фото: личный альбом Елены Цимбалист
«Думали, что не найдем»
Утром 31 октября 2022 года за Еленой Цимбалист пришли двое «вежливых молодых людей в штатском». У нее был выходной и она хотела выспаться. На грохот в дверь решала не реагировать, но гости были настойчивы.
Женщине было заявлено, что нужно ехать в школу на следственный эксперимент, так как там что-то случилось. Директор на ее звонок удивленно ответила, что в школе все спокойно.
Когда уговоры не дали результата, сотрудники стали угрожать ОМОНом. Хозяйка, однако, успела почистить телефоны от подозрительного.
Елена Цимбалист на акции солидарности с Беларусью в годовщину выборов. С грузинским флагом, но белорусскими цветами. 9 сентября, 2023 год. Вильнюс. Фото: личный альбом Елены Цимбалист
Позже Елена поймет, что литовское гражданство спасло ее от задержания с насилием. Дверь осталась не выломанной, не была перевернута мебель, обошлось без угроз застрелить собаку.
Иностранка считает, что ее заключением режим мстил Литве за то, что та предоставляет убежище белорусским активистам оппозиции и выступает против Лукашенко.
Елену завезли не в школу, а в ГУБОПиК. Там были удивлены, что в социальных сетях литовки были только сообщения о животных, литовские праздники и нейтральная информация о событиях в Украине. Тогда ей заявили, что родители учеников жалуются, что она проводит на уроках политическую агитацию, но доказательств у них не было.
Иностранку завели в кабинет и сказали, что будут записывать с ней видео. Она согласилась. Приказали повторять текст. То, что произносили силовики, женщину смешило, так как это был бред. Учительница просила говорить более короткими предложениями.
«Это «фигня какая-то», сказала я им, озвучив текст, но они равнодушно отреагировали, что «пойдет», — вспоминает Елена.
Из этого видео, опубликованного на следующий день телеграм-каналами силовиков, станет известно о заключении иностранки.
В нем говорилось, что 58-летняя учительница из 173-й минской школы участвовала в двух протестных акциях в 2020 году, а также читала «деструктивные каналы». Это и стало поводом для задержания.
Елена Цимбалист в Вильнюсе после 26 дней заключения в Беларуси. Фото: личный альбом Елены Цимбалист
Более недели литовское консульство искало Елену Цимбалист в тюрьмах. На его ноту проинформировать о судьбе женщины МИД Беларуси оперативно не отреагировал.
«Мы думали, что вас не найдем», — такими были первые слова адвоката, которая пришла к заключенной иностранке 8 ноября.
«Невольники государства»
Елена Цимбалист называет себя русскоязычной литовкой. Она родилась в Вильнюсе. Ее отец попал в Литву со своими родителями в четыре года. По словам собеседницы, он говорил по-литовски, по-польски, немного по-белорусски. Мать была полькой из Беларуси и пела белорусские колыбельные. Имела белорусскоязычную Библию.
В Литве Елена жила до 47 лет, а с 30-ти была мечта пожить на родине своих предков.
«Мне нравилось приезжать в Беларусь, путешествовать, ходить по туристическим тропам. Все было чисто и красиво», — рассказывает она.
Плохого иностранка не замечала. После пережитого Беларусь воспринимается ею «клеткой снаружи позолоченной, а внутри тюрьмой». Она переосмыслила свое отношение к миру и своей родине — Литве. Поняла, что ошиблась с переездом.
По ее словам, в белорусской школе педагоги — невольники государства, выполняющие чиновничьи причуды.
Такая атмосфера озлобляла учителей, и они враждебно относились к проявлениям инакомыслия.
Елена Цимбалист во времена работы учителем в Беларуси. Школьная визитка педагога. Фото: личный альбом Елены Цимбалист
Елена говорит, что так и не смогла привыкнуть к обязаловке отправлять на государственные праздники учеников и учителей. В Литве люди идут на свои праздники по зову сердца.
«Для моих белорусских коллег красно-зеленый флаг есть и есть, потому, что так надо…», — отмечает она.
Гражданке Литвы осталось непонятным, почему белорусы не знают своего национального языка.
Как-то она повела учеников в Купаловский театр на «Пинскую шляхту», и ей пришлось переводить детям постановку.
По словам собеседницы, когда началась война, то коллеги «приветствовали ввод российских войск в соседнюю Украину». Она в ответ прокричала в учительской «Слава Украине!».
Она считает, что к ее аресту причастно руководство школы, для которого «разоблачение экстремиста» в коллективе — оценка успешной работы.
«Написали, что размахивала в милиции руками…»
После видео в ГУБОПиКе гражданку Литвы увезли на обыск квартиры. Один из милиционеров на заставке телефона усмотрел украинский флаг, и это причина, почему хозяйка тут же стала экстремисткой.
В комнате Центральнога РУВД учительница в компании с парнем с наручниками на руках более часа наблюдала «за судами над алкоголиками».
В протоколе иностранка прочитала, что «в милиции она размахивала руками, нецензурно высказывалась, на замечания представителей правопорядка не реагировала, поэтому обвиняется в мелком хулиганстве».
«Конечно же, я возмущалась и указала в протоколе, что этого не делала», — говорит Елена.
Центральное управление внутренних дел Минска. Фото: spring96.org
Более часа ее держали во дворе изолятора временного содержания на Окрестина, а затем бросили в переполненную двухместную камеру. Там уже было четверо задержанных: трое политических и одна «бытовая хулиганка». Учительнице «девушки предложили кусок хлеба», а спать ей пришлось на полу.
1 ноября гражданке Литвы присудили 7 суток ареста. Мужчину, которого судили за бытовой проступок по той же статье, оштрафовали на 4 базовые величины.
Опытные же сокамерницы были убеждены, что ее из Беларуси депортируют. Так и вышло.
В неволе гражданку Литвы удерживали 26 дней. Отсидев приговоренные сутки, она оставалась за решеткой в ожидании депортации.
«Туалетной бумаги и мыла не было, одежду мыли хлоркой»
После суда Елену Цимбалист завезли в Центр изоляции правонарушителей и вместе с еще одной женщиной поместили в еще более переполненную двухместную камеру. В ней сидели 12 политических арестанток и бездомная.
По словам учительницы, жилая площадь «хаты» составляла 7,5 квадратных метров. Один квадратный метр занимал туалет. В камере было душно.
«В ней горела яркая лампочка и казалось, что мы попали в парилку. В тумане в нательном белье стояли заключенные. Я сдуру спросила, не с бани ли они. Позже и с меня тек пот. Со стен нитками потоков сбегали испарения. Туалетной бумаги и мыла не было, поэтому после туалета мы подмывались, а одежду мыли хлоркой», — вспоминает она.
За пять дней пребывания в этой камере женщинам туалетную бумагу выдали только три раза: моток на 15 человек. Два раза дали брусок хозяйственного мыла.
Изолятор на Окрестина. Иллюстративное фото
По просьбе арестанток включить вентиляцию охранники кривлялись, а когда включили, то она особо не помогала. Иногда продольные оставляли открытой кормушку, но просили завешивать ее тканью.
Елена говорит, что большим праздником были шмоны. Женщин выводили на коридор с открытым окном и можно было надышаться. Охранники, чтобы зайти в камеру, сначала пшикали в нее дезодорантом.
«Очень нам нравилось ходить на встречи с адвокатом или на различные допросы, тогда получали удовольствие от свежего воздуха», — добавляет она.
«Клопы, недосыпы и мыло бездомной»
Гражданка Литвы говорит, что обычным для камер с политическими было подселение бездомных.
Одну такую арестантку везли в жодинскую тюрьму, но по дороге обнаружили у нее педикулез. У женщины были и психические отклонения.
«Когда поняли, что нам подбросили заразу, стали требовать моющие средства. Сокамерницу помыли, а вещи выбросили. Несчастную женщину мы потом мыли еще раз. Потом нам подбросили еще одну сокамерницу, которая бомжевала на вокзале. Она была чистая. Имела зубную пасту со щеткой и мыло», — рассказывает Елена.
Такой показывают камеру в изоляторе на Окрестина пропагандисты. Фото: sb.by
У бездомной политические попросили выдавить им на палец зубной пасты и отрезали небольшой кусок ароматного мыла.
«Одна девушка в отчаянии сказала, что если бы ей кто сказал, что она будет просить у бомжихи зубную пасту, то восприняла бы это за подколку», — упомянула собеседница.
За 26 дней заключения Елена чистила зубы пастой лишь трижды, а вместо нее использовала медицинскую вату. За три дня до освобождения она своими руками сделала себе шампунь: в бутылку с водой положила кусок хозяйственного мыла и этим раствором помылась.
Полотенцем была наволочка, которую иностранка прихватила в одной из комнат, ожидая встречи с адвокатом. Ей можно было вытереть голову.
Каждое утро в камеру приходила врач и спрашивала, нужны ли прокладки. Ей отвечали, что всем, чтобы их накопить. Однажды прокладок не оказалось, так предложили техническую вату.
Кусок тюремного мыла (слева). По три таких кусочка давали раз в два-три дня 15 арестанткам. Обрезок наволочки, которая была полотенцем. Фото: личный альбом Елены Цимбалист
Донимали клопы. Покусанная ими женщина как-то попросила охранницу, чтобы в «комнате» сделали дезинфекцию, а ей посоветовали на ночь не выключать освещение, которое и так горело круглосуточно.
С клопами арестантки боролись, заливая по периметру камеры воду с хлоркой. В «хате» заботились о чистоте. Два раза в день мыли камеру. Заставляли мыться бездомных.
Арестанток из политической камеры два раза за ночь поднимали. Каждая должна была подняться, назвать себя и статью, по которой осуждена.
«Человеку, чтобы выспаться, нужно 8 часов, но если два раза за ночь поднимают, то какой сон. Недосыпание влияет на психику. Сейчас у меня очень скачет давление, стала набирать вес. Консультируюсь с доктором. Тот, кто прошел через заключение, не может быть здоровым», — отмечает Елена.
Вместо подушки Елена клала под голову обувь. От освещения спасали носки, которые клала на глаза.
С 6 утра до 10 вечера арестанткам разрешали сидеть. Некоторые пытались спать днем, но если бы это выявилось, то пострадала бы вся камера.
«Самым страшным была неопределенность с освобождением»
Елена Цимбалист с особой любовью вспоминает сокамерницу.
Она говорит, что «провела самые чудесные дни с необыкновенными людьми, которых нечасто встретишь на свободе». Они были разных возрастов, «объединены неприятием того, что творит с белорусами Лукашенко, который заявляет, что не воюет с женщинами».
Елена убеждена: заключенных содержали в бесчеловечных условиях, чтобы показать им, что режим безнаказанно может делать с людьми что угодно. Чтобы женщины выходили на свободу запуганными, сгорбленными и с боязнью выпрямиться.
«В Беларуси работает система, которая переламывает людей, чтобы испытав неволю, у них и мысли не было протестовать, чтобы на бело-красно-белый флаг боялись смотреть», — отмечает она.
Каждый день иностранка слышала истории о насилии и ей, как старшей, приходилось находить слова, чтобы успокоить сокамерницу.
«К одной девочке ворвались губопиковцы, среди них был подонок, которому нравилось избивать людей. Он бил девочку днищем сковороды. Затем переключился на ее мужа. Той же сковородой, но ребром, он поломал ему несколько ребер. После приказал девушке спускаться под конвоем с 9 этажа с бело-красно-белым флагом», — пересказывает одну из историй гражданка Литвы.
По словам иностранки, в камере сидела женщина, у которой была вся нога синяя от побоев, и она не могла спать на правом боку.
Елена говорит, что страданием для заключенных была неопределенность с освобождением. По выходу из изолятора их во дворе нередко встречали губопиковцы и возвращали в тюрьму.
«Была девочка, которая просидела два срока. За два дня до второго освобождения она довела себя почти до нервного срыва. Постоянно спрашивала у сокамерниц, выпустят ли ее. Да, эта сволота доводила людей до состояния, когда у них только одно желание — увидеть волю», — подчеркивает Елена Цимбалист.
В камере арестантки проводили время за придуманной игрой. Одна загадывала «какое-нибудь слово» другой, которая должна была объяснить его словами с начальной буквой «п».
«Эта забава так увлекала, что мы посвящали ей целые дни. С ней время текло быстрее и освобождение приближалось быстрее», — вспоминает Елена.
Она говорит, что за 26 дней от женщин в камере не услышала ни одного матерного слова, зато матов хватало от охранников.
В своем рассказе Елена вспоминает и редкие случаи людского отношения тюремщиков к арестантам. Один раз милиционер тайком подложила Елене в карман пакет с едой и шепотом извинилась, что мало. Просила поделиться с сокамерницами.
«Ходила на протесты, чтобы почувствовать силу белорусов»
Сначала гражданку Литвы собирались депортировать 18 ноября. Она оплатила содержание в изоляторе и расходы, связанные с депортацией.
Отправиться на родину иностранке удалось только 25-го. В этот день на нее набросился начальник изолятора из-за того, что у нее не было справки о прививке от коронавируса.
«А как ты поедешь в свою лабусню без справки, издевался он, — вспоминает Елена. — Я ему ответила, что моя родина меня примет без любой справки. Далее он кричал, что я жрала 11 лет в Беларуси, а теперь моя родина Литва. Угрожал сгноить меня за решеткой. Этого монстра успокоил охранник».
Посольство Литвы о задержании литовской гражданки узнало из независимых медиа.
Елена Цимбалист уверена: если бы не было огласки, пикетирования активистами эмигрантских организаций белорусского посольства в Вильнюсе, заботы литовских властей, которые «писали господину Лукашенко», то она бы находилась за решеткой до сих пор.
«Моя давняя литовская ученица, когда узнала, где я, позвонила в КГБ и стала требовать моего освобождения и выяснять, где я. А ей ответили, что «о таких людях в Беларуси вам никто не скажет», — заметила собеседница.
Елена Цимбалист не скрывает, что участвовала в протестах. Она окончательно убедилась, что в Беларуси не все так хорошо, как показывает телевизор. Совсем другое было в стримах Сергея Тихановского. Там, по ее словам, показана настоящая жизнь белорусов.
9 августа, в день выборов, иностранку «попросили побыть волонтером на избирательном участке», который был в ее школе. В этот день она «познакомилась» с новым директором, которая потребовала от учительницы снять белую ленту, но Елена оставила литовские ленты. В дальнейшем с руководителем школы отношения были напряженные.
Елена Цимбалист на белорусском протесте с флагом своего района. 2020 год. Фото: личный альбом Елены Цимбалист
Елена убеждена, что Лукашенко проиграл выборы, а первые два дня после них она называет «страшными».
«Когда начались марши, я не могла быть равнодушной. Атмосфера на протестах была неповторимая. Люди не боялись. Приходили с бело-красно-белыми флагами. Я хотела чувствовать их силу, единство, честь», — объясняет гражданка Литвы.
Когда силовики стали разгонять марши, Елена перешла к партизанке. Расклеивала листовки, посещала дворовые встречи. Когда протест был подавлен окончательно, каждый день ждала задержания, но уезжать из Беларуси не хотела.
Сейчас Елена Цимбалист в Литве и работает в школе. В ней учатся и дети белорусских эмигрантов. От преподавания на родине получает удовольствие.
«Здесь коллеги улыбаются друг другу, помогают. Нет ощущения, что ты кому-то что-то должна и тебя могут наказать. Если администрация делает замечание, то это для того, чтобы учитель что-то сделал лучше. В литовской школе — замечание не наказание», — рассказывает собеседница.
Когда ей приходится рассказывать о пережитом, у собеседников «волосы становятся дыбом». Она же подчеркивает, что ей выпало в неволе познакомиться с прекрасными женщинами, которых бросили в камеру за их желание людьми зваться.
«Наша Нiва» — источник качественной информации и бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ «НН»Смотрите также:
Протест камеры №15: за что борются женщины, которые объявили голодовку в ЦИП на Окрестина
В МВД прокомментировали заявления о давлении на политических арестантов на Окрестина
«Вернусь, когда режим сожрет себя». Эти белорусские спортсмены уехали из страны
