Задержали Илью в марте 2021 года. Говорит, для него задержание было неожиданным.
«Если честно, я уже успел забыть о том хороводе, тем более что прошло полгода. А тут я просто ехал в больницу сдавать анализы. Вышел из дому — и возле остановки меня забрали неизвестные в штатском на штатском авто, — вспоминает Илья. — Отвезли меня в Следственный комитет, допросили, показали видео. И оттуда — в изолятор».
В СИЗО Егоров провел почти полгода. Правозащитники признали его политзаключенным. В августе был суд.
«Сначала я боялся, что будет колония, года три. Но впоследствии стало известно, какие приговоры выносят по «хороводам», что большинство получает «химию». Поэтому понимал, что скорее всего «химию» дадут и мне. — говорит Илья. — 30 августа я получил 2 года 6 месяцев «химии» с направлением в исправительное учреждение. То, что меня отпустили после приговора, было неожиданностью. Думал, отвезут обратно в СИЗО, а оттуда уже отправят отбывать срок».
У Ильи было время на апелляции и обжалование. С учетом времени, которое он провел в СИЗО, на «химии» ему нужно было бы отбыть не два с половиной года, а год и шесть месяцев.
«Я был не согласен с приговором. Но сначала думал, что поеду отбывать срок, освобожусь и буду дальше жить спокойно. Правда, когда начал интересоваться условиями на «химии», то мнение изменилось. Когда зарплата сто рублей, а ты должен платить еще за то «общежитие»…
Я взвесил все «за» и «против» и решил, что не хочу оставаться рабом системы. И принял решение бежать, — говорит парень. — Жены у меня нет, детей тоже, сам я сирота.
Никого нет. Была девушка, но после моего выхода на свободу мы расстались. Она совсем молодая, 19 лет, а я понимал, что скорее всего, придется бежать из страны… Это у меня ничего нет, а у нее мама-папа… Решил не портить ей жизнь».
Про побег Илья рассказывает кратко: «Бежал один. Знакомые довезли до границы, дальше перебирался». Сегодня Илья в Литве.
«Кроме вещей, с собой ничего не было-только маленький рюкзак, потому что боялся наткнуться на белорусских пограничников. Денег тоже почти не было, — говорит он. — Буду получать статус беженца, пытаться искать работу и как-то жить. И пока здесь я чувствую себя свободнее, чем было в Беларуси.
Сожалений нет. Ностальгия немного присутствует — всё же Беларусь — моя родина, я там вырос, там остались друзья… Но что было делать?»
