«Сказать, что цензура мной «интересовалась», не могу, а вот люди из определенных структур — да»
Александру Бельскому 42 года. Он родился в Жодино, окончил училище имени Глебова, позже — Академию искусств.
С 2007 по 2017 год работал художником-оформителем в столичном кинотеатре «Пионер». После начал писать картины на социально-политическую тему, недолгое время работал в «Белреставрации».
В мае прошлого года картины художника (и не только его) сняли с фестиваля «Арт-Минск». Для Александра это не стало неожиданностью.
«Там был в начале онлайн-отбор работ, который я прошел. В процессе монтажа, когда картины были подготовлены к выставке, мне позвонил директор Дворца искусства и сказал, что мои работы не разрешили выставить, извинился. И рассказал, что я такой не один.
Вопросов дополнительных я не задавал. Уже понимал, что есть определенные «активисты», которые ходят и собирают компроматы, постаралась Ольга Бондарева, думаю.
Не скажу, что я своими картинами на что-то нарывался, но понимал, что в той ситуации, которая сейчас существует в стране, мои работы снимут. Еще до выставки я имел планы ехать в Берлин, поэтому особо ничего из-за этой ситуации у меня не изменилось», — говорит он.
Свое искусство Александр Бельский протестным не считает. В его картинах нет откровенных высказываний.
«У меня все довольно депрессивно, сатирически. Эти работы — терапевтическая практика, а какие могут быть последствия — я об этом не думал. И думаю, что чиновники до какого-то времени просто не понимали, что у меня нарисовано».
Первые довольно смелые работы Александр начал создавать еще в 2017 году. Например, картина «Лежачего не бьют».
Картина Александра Бельского «Лежачего не бьют», 2017
Художник говорит, что до 2020-го с цензурой никогда не сталкивался.
«Был случай в конце 2020-го, когда люди из Союза художников мне рассказали, что им откуда-то звонили и спрашивали обо мне. Интересовались, где моя мастерская, чем я занимаюсь. Сказать, что цензура мной «интересовалась», не могу, а вот люди из определенных структур — да. У меня еще тогда появилась легкая паранойя, исчез на несколько недель.
Пожалуй, единственным примером цензуры можно назвать тот, когда одну из моих работ — «Портрет чиновника» — не стали после выставки включать в каталог, попросили на это не жаловаться. Я и не стал.
Картина «Портрет чиновника»
Знаю, что на фестивале «Арт-Минск» художники, попавшие в черный список, смогли поучаствовать в выставке под другими фамилиями. Приходится таким образом действовать, чтобы пробиваться к зрителю. Мнение одного из моих друзей, которое я разделяю, было такое, что нужно все довести до абсолютного маразма. Если можно будет рисовать только цветы и пейзажи, так и будем делать. Доведем все до абсурда, зафиксируем это время.
Я считаю, что сегодня могут рождаться новые формы в белорусском искусстве, через которые можно высказываться. Но тут скорее вопрос в эффективности этих высказываний, к кому они направлены. Чаще сейчас, как в моем случае, это работает как самотерапия», — рассказывает Александр.
Высказывается в своих работах художник через метафору и аллегорию. «Не луплю в лоб», — объясняет.
До 2017-го Александр много работал в карикатуре, рисовал шаржи.
«Возможно, оттуда растут корни моего нынешнего мировоззрения», — считает он. — Я для себя не решал, что вот, буду писать именно на такую тему картины, потому что они будут интересны. Тут скорее я не мог их не писать.
В последних работах, кстати, все больше обращаюсь к природе, к справедливости с неба, так как не понимаю, не знаю, когда будет конец репрессиям и этой власти. Если у нас не получилось что-то изменить таким человеческим ресурсом, то начинаешь обращаться к неземному».
«Мое искусство, к сожалению, абсолютно некоммерческое»
Когда в 2017-м был «марш тунеядцев», Александр следил за ним на расстоянии: читал новости, смотрел видео. Позже в одном из интервью он назвал это «сознательной трусостью», тогда ему было страшно выйти на марш и не вернуться домой.
Что для него изменилось в 2020-м?
«В год выборов я не пропустил почти ни одного марша, все события видел изнутри. Общество проснулось, проблемы в стране общие, и невозможно где-то наблюдать со стороны. Вспомнилось высказывание «трусость родителей — рабство детей», — поясняет он.
В Берлине Бельский живет уже полгода. После того, как его работы сняли с выставки, он написал заявление на увольнение из «Белреставрации», скрутил картины и поехал в Берлин.
«Живу у друзей, нет стабильной работы. Бродячая собака.
Я сам родом из Жодино, когда стал жить в Минске, мне столица никогда не снилась. Только Жодино. А сейчас неделю назад мне приснился Берлин. Кажется, что привыкаю, но все еще чувствую себя таким космонавтом, который не знает, куда движется. Сам город мне нравится: здесь ноль пафоса, искренние люди и горизонтальные связи. Конечно, тяжело не видеть сына и дочь, но как есть», — рассуждает художник.
Несмотря на то, что Александр живет в Берлине уже полгода, он все еще ловит себя на самоцензуре. Перед тем, как писать картину, думает, какую аллегорию лучше использовать.
«Сейчас пока как художник не работаю, устал, вообще краски не беру в руки. Планирую только работать над диджитал-продуктом, делать графику. Хочу сделать проект, в котором будут такие мониторы из альтернативного будущего, в котором общество вообще деградировало», — говорит он.
Раньше Александр высказывал предположение, что и в Беларуси возможно зарабатывать искусством. По его словам, это его предположение совпало с реальностью: некоторые его работы покупали. Покупали в основном айтишники.
«Но сейчас и айтишников в Беларуси мало осталось, — рассказывает он. — Продажа моих картин, пожалуй, была просто приятным дополнением. Мотивировала делать что-то дальше».
Сейчас в Берлине Александр подрабатывает строителем, делает ремонты.
«Мое искусство, к сожалению, на сегодня абсолютно некоммерческое, — объясняет он. — Живу у друзей, сам жилье не снимаю».
«Тюк соломы — аллегория процесса репрессий, скручивание народа в удобную для государства форму»
В Берлине на встрече диаспоры со Светланой Тихановской Александр подарил лидеру демсил свою работу «Бэтмен и дети», на которой художник заменил Ленина на Бэтмена. Почему такой образ?
«Если государство позволяет себе переписывать историю, то почему не переделать художественно эту мифологию? Когда листал советские открытки, сразу почему-то пришел образ Бэтмена вместо Ленина.
Кто такой Ленин, что о нем знают современные дети? Там скорее сработал графический материал: на переднем плане стоит девочка с маской зайца», — рассказывает он.
Есть у Александра Бельского среди работ и «портрет» Лукашенко.
Картина «Ветер перемен»
«Это его портрет в момент ядерного взрыва. Ни один шпиц не пострадал в этом случае. Сама работа называется «Ветер перемен». Белый свет заливается в окно.
На выставке в Берлине до меня доходили позитивные отзывы, кто-то говорил, что политическое искусство важно. Одному мужчине работа со шпицем показалась (согласно его мировоззрению) о чрезмерном внимании к животным и заботе о них. Он приводил примеры, как некоторые немцы кормят собак хорошим мясом, а люди голодают в то же время. Еще приятно было, что и со стороны украинских подруг-беженок слышал добрые слова.
Выставка Александра Бельского в Берлине. Она была организована при поддержке проекта Perspaktiv, Ambasada kultury, объединения Razam и резиденции в Shlöss Wipersdorf.
Такие образы, как «портрет» Лукашенко, появляются у меня в голове в одно мгновение. Например, читаю новости, а потом раз — и я вижу, как это визуально может выглядеть.
Так было и в случае с «эскизом» памятника народного единства. Увидел, что комиссия из Минкультуры рассматривает такие эскизы художников. Решил предложить свой вариант — тюк соломы, из которого торчат руки и ноги. Возможно, мы такой памятник и сделаем когда-то на Октябрьской площади.
Сам тюк в этой работе — аллегория процесса репрессий, скручивание народа в удобную для государства форму.
Но моя одна из любимых работ, это где робот сам себе из головы вырвал провода и не понимает, что происходит вокруг».
Читайте также:
«Зыбицкая — пример дикости». Беседа с победителем Гедройца Сергеем Абламейко
Продюсер Александр Чаховский — о раскрутке Маргариты Левчук, зависти и псевдопуританстве
История вирусного снимка. Пообщались с художником, который приковал себя к баннеру 3 июля
