Сергей Будкин говорит, что несмотря на нынешнее существование белорусской культуры вопреки, позитивная перспектива все же есть, и объясняет, где она.
— Оцениваю 2022-й как очень трудный год. Может быть, самый трудный год из всех за период моего наблюдения — с конца 90-х годов. Он самый тяжелый и в плане потерь, и в плане такого вот существования культуры вопреки, и в плане таких катастрофических казусов, как война в Украине. Мы оказались в совершенно других условиях в этом году, и задача сохраниться и тем более что-то развивать — в том числе в культуре — усложнилась в разы. В прошлом году казалось достаточно трудной задачей сохранить сферу, развивать ее, а сейчас это еще даже более трудно, больше появилось вызовов для всех нас. При этом пути назад, безусловно, у нас нет. Что говорить, если речь уже ведется напрямую о потере независимости нашей страны. Но это тот вызов, который мы обязаны держать, чтобы собственно сохранить себя и свою страну. Я вот пытаюсь смотреть с точки зрения позитивной перспективы.
— Ты видишь эту позитивную перспективу?
— Вижу, безусловно. Иначе бы не платил до сих пор за услуги одного из белорусских мобильных операторов. Во-первых, я не теряю связи со страной, у меня там друзья, близкие, родные люди, я живу в этом пространстве, в белорусском пространстве. И не перестаю повторять, что на всех белорусов, заинтересованных в сохранении своей страны, где бы они сейчас физически ни находились — сам я три дня назад был в Тбилиси, потом находился в Варшаве, сейчас вот мы сидим и разговариваем в Вильнюсе — территориальное пребывание абсолютно не должно влиять, если они делают белорусское дело.
— Но не боишься ли, что белорусская культура может превратиться в такой себе космополитический поток вне Беларуси, в лучшем случае по внешнему периметру нашей страны?
— А здесь не надо вообще воспринимать территорию Беларуси как выжженную землю, где ничто не растет. Нужно видеть наше общее культурное пространство — тогда становится понятнее, что может сделать каждый, чтобы создать свой вклад, чтобы сохранить белорусскость. Безусловно, то, что делается вне Беларуси как территории, конечно, сейчас заметнее. Тем не менее, я знал, например, о спектаклях Алексея Стрельникова в Беларуси, знал и знаю, что делают другие люди, которые остаются в Беларуси. Они просто делают это без внимания, вне радара, скажем так.
Говорить, что там все сидят в Беларуси, сложив руки, безусловно, просто невозможно. Просто то, что делается там в культуре, выплывет и станет известным, конечно, позже. Но жизнь культурная не замирает там, нельзя так говорить.
Ну, и плюс там вызревает что-то. Вызревает в тюрьмах, внутри самих людей, ведь даже то небольшое деревце, что до нас доходит вот хотя бы в виде детской литературы из тюрьмы, свидетельствует о том, что процесс осмысления, процесс творчества, процесс вдохновения даже в таких условиях на создание чего-то и соответственно мотивации на вдохновение других людей — непрестанный.
И это показывает, во-первых, насколько сильны духом наши люди, во-вторых, что переломить культуру, убить ее, уничтожить белорусскость невозможно априори. Наши враги не понимают всю нашу внутреннюю мощь и силу, поэтому и думают, что это можно закопать. Но оно прорастет, безусловно, через асфальт, бетон, камни. Я вижу эти небольшие ростки.
— И что скажешь насчет главных событий в белорусской культуре за этот год?
— А вот тут буду юлить. Ведь сбросил с себя роль эксперта, отказался от составления когда-то любимых мною рейтингов и отдался в пользу конкретной менеджерской организаторской работы в Белорусской Раде культуры. Нужно максимально сконцентрироваться на своей миссии и той зоне ответственности, которая на меня навалилась. Но то, что я вижу жизнь, что вижу в качестве проектов, которые к нам приходят, которые мы рассматриваем, — дает мне общее понимание того, что мы живем, мы дышим, мы создаем.
Вторая причина, почему я буду юлить в ответе на твой вопрос, это то, что много проектов я просто не могу назвать, чтобы, во-первых, не привлекать к ним внимание не тех людей и структур.
Сейчас время тихих дел. Время, которое нужно провести с пользой, как бы тяжело ни жилось сейчас. Время для планирования, стратегирования, мышления вперед, на шаги впереди наших врагов, время для моделирования будущего. И это может просто помочь сохраниться самим себе. Сейчас очень тяжело всем: и тем, кто в тюрьмах, и тем, кто просто в Беларуси вздрагивает от каждого скрипа двери, звука лифта, подъехавшей машины. Тяжело и тем, кто за границей — без страны, без дома, без ничего.
Ведь как бы свободно тебе ни было в том или ином симпатичном тебе и свободном городе — он не твой, твое место не здесь. Естественно, мы должны думать о политзаключенных, естественно, мы должны думать, как помогать людям, находящимся непосредственно внутри страны, но мы не должны забывать, насколько тяжело и сложно многим белорусам, в том числе людям культуры, за рубежом. Если они голодают, если они не могут найти себя, если они не могут включиться в эту культурную среду по разным причинам — языка, конкурентности, психологической неуверенности — с этим нам тоже надо работать и об этом говорить.
Поэтому мои главные результаты этого года будут осмыслены позже. Я условно живу в 2025 году. Сижу на своей даче под Несвижем, размышляю и проматываю время назад, смотрю, какой путь возвращения был на эту дачу.
Призываю также всех не опускать руки и сохраняться. Сохранять себя, сохранять белорусскую тему, дело, белорусскость. Даже просто на частном уровне хранить, посвятить это время изучению языка, чтению детям сказок, пению песен, ведь нам важно Беларусь с собой пронести. Чтобы тем, кто уехал и не может сейчас попасть домой, вернуться наполненными этой белорусскостью.
Почему и важны все эти песни, танцы, картины, просто любительские произведения и культурные дела? Да потому, что некоторым кажется, что когда бьют, когда война, когда повсюду просто одна сплошная трагедия — нелепо что-то там петь, рисовать, танцевать… Но те артисты, которые пели, например, в нашем проекте «Артысты перамогі», те творцы, которые выставляли на благотворительные аукционы какие-то свои вещи, те, кто создавал, рисовал из солидарности или просто для себя, потому что не мог молчать — вот это все показывает, что нам это нужно всем, что это настоящее событие года.
Все важно. Все, что работает на сохранение, на распространение белорусскости, на осмысление белорусскости.
— Все важно, даже на уровне тихого семейного круга — это имеешь в виду?
— Знаешь, сейчас много вокруг нас людей, которые открыли для себя Беларусь только в 2020-м, 2021-м годах, при том, что родились в ней и жили там всю жизнь.
Но если ты ее открыл для себя, то можешь открыть Беларусь и для других. Это важно делать, ведь без этого нет будущего. Это для меня банально звучит, что воспитывать детей нужно на принципах белорусскости, но я вижу, что для некоторых это не очень очевидно.
Люди об этом не задумывались, так как существовали в каких-то комфортных условиях и думать о роли культуры, думать о распространении белорусского языка как бы не было времени. Но ведь все начинается с семьи, начинается с любви и уважения к родителям, родным, а потом должна культивироваться и любовь к своей земле, культуре, языку. И тогда в будущем не случится той беды, которая случилась с белорусами в 1937-м, 2020-м и продолжает пока происходить.
