— Ян, ты свою карьеру начинал с ОНТ, после тебя забросило на Белсат, а после на Nexta. Это просто противоположное течение. Есть ли тебе разница — работать за ложь или за правду?
— Я бы не сказал, что я начинал свою карьеру с ОНТ, потому что я там был суфлером, как бы это не то, чтобы очень журналистика. Плюс я работал на программе «Наше утро» и там никакой пропаганды не делал. Это была скорее подработка. Правду, конечно, приятнее говорить, чем врать.
Я тогда был молод, это были времена «Минского диалога», плюс я тогда не сказать чтобы был очень политизирован, в том смысле, в котором можно сейчас говорить, то есть для меня это не было проблемой. На тот момент там [на ОНТ] работало много людей «негосударственных» взглядов, было несколько анархистов, и маргиналы тусовались на государственном телевидении. Все было ок, я над этим не рефлексировал.
— Кто из пролукашенковских экспертов известен тебе? С кем ты был в товарищеских отношениях в прошлом?
— С Лазуткиным и Петей Петровским. Лазуткин, кажется, был раньше даже, можно сказать, талантлив, пытался косплеить Лимонова, писал книжки а-ля соцреализм. Был в коммунистической партии, но все это воспринимали как перформанс. А потом так что-то поплавило его.
Петя [Петровский] всегда был такой, скажем так, импозантный. Какая-то у него была своя правда. Раньше, насколько я помню, когда мы познакомились, он позиционировал себя как консерватор-традиционалист, и потом что-то на БССР ему екнуло, и он стал таким, как мы его знаем.
Мне кажется, что он совершенно не изменился, если его фейсбук посмотреть, он там иногда спорит с другими лукашенковскими «экспертами», там какую-то свою правду пишет, особенно когда они Калиновского начинают топить, а Петя считает, что Калиновский — это социалистический герой. Несколько раз, когда Петю уже начало плавить, он начинал говорить «Лукашенко — новый Витовт», я сказал, что для меня это уже слишком постмодернистично. Тогда и разошлись наши пути.
— Расскажи о своей эволюции. Как ты от незаинтересованности политикой, товарищеских отношений с такими людьми вдруг попадаешь в Nexta?
— В Nexta я попал после Белсата. Я интересовался политикой на таком маргинально-нигилистическом уровне. Азаренок любит напоминать, что я в НБП [Национал-большевистской партии] был в детстве. Мне было 15—18 лет, но почему-то мне там не понравилось, хотя там было весело, если честно говорить. Меня интересовало все это, но классическая политика, мейнстримная казалась мне скучным занятием, я любил, чтобы было весело.
Читал разных авторов, аналитиков, книжки и как-то где-то так в 2018—2019 году понял: то, что происходит в нашем пространстве, это не ОК и что дальше будет только хуже. Также мне понравилась идея Интермариума — объединения Польши, Украины, Беларуси и стран Балтии в единый блок. Тогда мы познакомились с Северинцем. Потом я переехал в Варшаву, там пошел на Белсат, и понеслось.
— Я знаю, что ты, перед тем как переехать в Польшу и пойти на Белсат, получал карту поляка. Зачем?
— Why not? С картой поляка проще переехать в Польшу. Я позиционирую себя белорусом польского происхождения, у меня это не вызывает никакого диссонанса. Если в Беларуси сейчас не то, чтобы очень разгуляешься и она фактически находится в состоянии колонии России, ну не могу я там находиться. И если у меня есть такой инструмент, который поможет мне переехать в страну, близкую мне культурно, где тоже живет много белорусов, то why not?
Интервью полностью:
