До 13 июля Беларусь должна была заплатить в валюте по своим международным долгам. Вместо этого деньги в белорусских рублях были перечислены на счет «Беларусбанка». Предполагалось, что платежный агент будет иметь доступ к этому счету и сам решит вопросы перечисления денег с его держателем облигаций.
Однако те самые платежные агентства с «Беларусбанком» дело иметь отказались — Citigroup Global Markets Europe AG и Citibank, N. A., London Branch уведомили Министерство финансов РБ о прекращении своей деятельности в качестве регистратора, финансового, платежного и трансферного агента в отношении белорусских еврооблигаций. Минфин начал искать новых агентов, но пока не нашел. И, конечно, Минфин стремится переложить ответственность за белорусский дефолт на контрагентов.
Лев Львовский объясняет: все же Минфин не прав. Это настоящий дефолт Беларуси. Во-первых, потому, что евробонды — это документ, выпускаемый на определенных условиях, и менять условия в течение времени, когда сделка активна, нельзя.
Поэтому выплаты по ним не в тот банк, не в той валюте или не в то время — приводят страну в состояние дефолта автоматически.
Во-вторых, по его словам, суть движения денег по еврооблинациям такова: Минфин должен был перечислять деньги платежному агенту — например, в Citibank. А Citibank — распределяет деньги между держателями облигаций. Если бы Минфин так и сделал, а проблемы возникли бы между Citibank и инвесторами — это не было бы дефолтом. Но, поскольку Минфин зачислил проценты по евробондам в «Беларусьбанк»… Тут все понятно. И никакие «западные структуры, вводящие санкции» здесь, согласитесь, ни при чем.
Между тем, следует отдельно отметить, что слово «дефолт» подразумевает не отказ выплаты денег или что-то подобное, а буквально — «неисполнение обязательств», даже если эти обязательства — нефинансовые свойства. Беларусь не выполнила обязательства, и это — неоспоримый факт.
Что ждет Беларусь в результате объявления дефолта? Лев Львовский разделяет последствия на краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные.
По его словам, эффект первого порядка — это то, что если страну объявляют дефолтной, то ей больше никто не дает денег в долг. «Здесь мы ничего не потеряем, потому что Беларуси как минимум с 2020 года никто в долг не дает, кроме как Российская Федерация», — говорит он.
Другая сторона этой медали в том, что сейчас Беларусь теоретически может не выплачивать и последующие платежи по евробондам. И если текущий дефолтный платеж составлял всего 22 млн долларов, то в начале 2023 года нужно было выплатить 800 млн долларов. Теперь Минфин может «сэкономить».
Эффекты второго порядка — это то, что к суверенному рейтингу часто привязываются рейтинги компаний. И суверенный рейтинг часто включается в договоры между, скажем, банками, или объектами хозяйства. И, например, какой-нибудь казахстанский банк вполне может отказаться работать с белорусским банком из-за «дефолтного» странового рейтинга.
На суверенный рейтинг также иногда опираются экспортно-импортные контракты. Могут возникнуть сложности с переводами денег по таким договорам. «Финансовое обеспечение экспортно-импортной деятельности у нас и сейчас довольно сложное, так что пробемы добавятся», — считает Львовский.
Эффект третьего порядка влияет на перспективы белорусской экономики.
Нынешний дефолт означает, что для Беларуси через 10—20 лет, когда, может быть, придет новое правительство, ему придется работать именно с дефолтным рейтингом.
«Значительная часть инвесторов не будет разбираться, по какой причине объявлялся дефолт, кто был у власти тогда и кто у власти сейчас, и так далее. Такие пакетные международные инвесторы, инвестирующие в облигации третьих стран, смотрят на эти страны довольно поверхностно», — отметил Лев Львовский. То есть, судят на основании кредитных рейтингов, которые сейчас у нас дефолтные.
Но самое интересное — это то, кому принадлежат наши еврооблигации. Экономист отметил, что, по данным Минфина, 40% белорусских еврооблигаций размещены в руках «дружественных» инвесторов. А этими инвесторами могут быть не только зарубежные, но и отечественные компании, банки или «уважаемые люди».
«Мы точно не знаем, кто держатель наших облигаций, но очевидно, что значительная часть держателей этих облигаций — коммерческие банки, в том числе и белорусские. И дефолт по этим облигациям негативно скажется на состоянии их активов. Конечно, это засекречено, и мы не знаем, насколько сейчас проблемны их активы. Но дефолт эту ситуацию усугубит», — говорит Львовский.
И теоретически может быть, что, если активы банка в значительной мере состоят из «дефолтных» облигаций, то банк рухнет.
Тем не менее, исключать такие варианты нельзя, — особенно зная привычку нашего Минфина запихивать банкам гособлигации в «добровольно-принудительном порядке».
Ну и, теоретически конечно, держатели белорусских евробондов могут потребовать от Минфина досрочного погашения облигаций, а белорусский Минфин, разумеется, откажется. Тогда инвесторы пойдут в суд. А суд может арестовать имущество Беларуси за границей, как «средство обеспечения» этих исков. С другой стороны, Лев Львовский говорит, что имущество Беларуси за рубежом тоже не очень богато, и у страны там нет урн с золотом. Однако таких исков можно ожидать.
«Проблемы у держателей белорусских евробондов закончились, проблемы Беларуси — начались», — резюмировал Лев Львовский.
