Фото: Reuters
«Надо сказать ясно: это — война»
«24 февраля, когда война началась, мы были с моим мужем — он тоже здесь работает на Первом канале, оператором — в Милане, чтобы делать репортаж о Неделе моды. […] Когда все началось, я тут же позвонила в Москву, спросила, должна ли я перестать [снимать о моде] и вернуться. Мне сказали: нет, придерживаемся плана, продолжаем. Так что еще неделю мы провели между fashion-shows, модой [днем] и ночью — перед экранами, глядя на происходящее там [в Украине]».
«Для меня не было вопроса, продолжать ли. И не было вопроса, называть ли происходящее «миротворческой операцией». Это — война. Надо сказать ясно: это — война».
«Как страус, прятала голову в песок…»
Агалакова признала, что до этого «шла на многие компромиссы в своей профессиональной жизни», «как страус, прятала голову в песок…» Рассказала, что еще в 2005 году, когда занимала престижную должность ведущей Первого канала, попросила перевести ее на должность собственного корреспондента в Париже. Думала, что таким образом будет меньше сталкиваться с выполнением пропагандистских задач. Так было совсем недолго, а с 2014 года все значительно ухудшилось.
«Я больше не была в тайнике от пропаганды», «я должна была искать только негативные новости» — про Соединенные Штаты, а потом — про Францию, куда снова вернулась».
Что касается российских событий, «мы дошли до того, что в телевизоре, в новостях, мы видим историю только одного человека или группы людей, которые его окружают […]; в наших новостях нет страны, в наших новостях нет России».
Большинство сотрудников — против пропаганды, но «они в заложниках»
Жанна уверяет, что большинство сотрудников Первого канала — против пропаганды, но они «не могут» бросить ею заниматься — «у тех, кто против, есть семьи, у них есть старые родители, которым, возможно, требуются дорогие лекарства, у них есть дети, которые ходят в музыкальные школы и спортивные секции, у них есть ипотека, которую они должны закрыть — они оказались в заложниках».
«И потом, знаете, мы, русские, очень много были бедными — не один раз», — подчеркнула экс-сотрудница Первого канала, напомнив и о советской бедности, и о дефолте 1998-го, и трудностях кризиса 2008-го.
«Вы обрекаете [Россию] на нищету и разрушения»
Агалакова заявила, что «тотальные санкции», которыми «Запад обложил Россию», «прежде всего ударили по среднему классу — по людям, которые всегда разделяли демократические ценности».
«Вы теряете своих союзников в этой истории», — с сожалением отметила Жанна, подчеркнув: «Вы обрекаете великую страну, в которой 140 миллионов человек, на нищету и разрушения».
«Мне никто не заплатил. Я не шпион»
«Я знаю, что в России меня обвинят в том, что я шпион, — сказала Агалакова. — Мне никто не заплатил. Я не шпион. И я не работаю ни на кого, кроме моей страны».
Жанна также подчеркнула, что решилась на уход с Первого, потому что у нее, в отличие от коллег, «выигрышная позиция»: «Я здесь, во Франции, в относительной безопасности».
«И эта наша встреча имеет только одну цель — я хочу, чтобы в России меня услышали, Я хочу, чтобы там научились различать пропаганду и искали другие источники информации, я хочу, чтобы люди перестали быть зомбированными», — продолжила экс-сотрудница Первого канала.
Надеюсь, российский народ сам поймет, в какую ловушку попал
На вопрос болгарской журналистки о том, что Агалакова может сказать людям, которые поверили пропаганде в том, что смерти тысяч мирных жителей в Украине это якобы «fake news», экс-сотрудница Первого ответила:
«Почему этот невероятный подъем национализма в России? Почему нынешняя власть имеет [ … ] более половины поддержки населения в России? Власть играла в очень чувствительную игру. Для каждого русского итоги Второй мировой войны — это личная драма. Мы потеряли 27 миллионов человек…»
«Поэтому, когда в России произносят слово «нацизм», у нас одна реакция — это надо уничтожить», — заявила Агалакова.
Но подчеркнула: «Русским не дали другой информации — о том, что крайне правые партии в Украине даже не прошли в парламент. О том, что в 2021 году на тех самых спорных территориях на Донбассе были убиты 8 человек. Не 8 тысяч, не 8 сотен, 8 человек — в столкновениях с украинскими войсками».
«Восемь погибших — это тоже много, это тоже трагедия, но это другие цифры», — сказала она.
«Это манипуляция, это ложь, это огромный обман. И это огромная трагедия, из которой мы не сможем выйти десятилетия. Что бы сейчас ни происходило. Даже если война прекратится прямо сейчас, десятилетия моя страна будет терпеть».
На вопрос, как люди «перестанут зомбироваться», когда больше почти нет независимых СМИ, когда закон запрещает само слово «война», Агалакова ответила:
«Отличный вопрос… Я не знаю [на него ответа]. Я не политик, конечно, но есть два способа… Либо российская власть сама все остановит и вернет назад, отступит назад хотя бы на пять лет. Но я вижу это невозможным… Второе — то, что российский народ сам поймет, в какую ловушку он попал. Но что будет дальше, я не представляю. Я боюсь и того, и другого варианта».
«Война — у ваших дверей»
На вопрос, почему она все эти годы молчала, а решила высказаться только сейчас, Жанна Агалакова сказала:
«Потому что война — у ваших дверей. Не принимайте ситуацию легкомысленно… Это не остановится вот так. Это не остановится…»
«Простите нас». Бывшая пропагандистка НТВ Лилия Гильдеева — об увольнении, отъезде из России и работе на госканале
