Фото из Фейсбука Юлии Чернявской
Все лето я смотрела на балкон соседнего дома. Старого минского дома в старом минском дворе.
Оттуда лился желтый домашний цвет детства, как с бабушкиного балкона, откуда меня вот-вот позовут ужинать. (Звать будут долго, не дозовутся, потом, как тяжелую артиллерию, вышлют папу, и он потащит меня по лестнице, по-хирургически крепко ухвативши за предплечье).
Это окно было довольно далеко. Потому я никогда не видела хозяев квартиры. Но свет загорался в одно и то же время и в одно и то же гас. Я понимала: это кухня, в таких домах балкон обычно в кухне, как тогда у нас.
Зашли поужинали - выключили. Потом кто-то заглянул выпить предночного кефира, зажег свет на миг - выключил. Уходя гасите свет. Чего ему гореть даром?
Они не знали, что для кого-то их балкон - шкатулка света, окно в недостижимую повседневность. Я радовалась, когда он начинал светиться. И радовалась, когда гас: люди шли спать, потому что завтра рано на работу. Это было нормально и потому радовало. Радуешься тому, что где-то существует обыденность, жизнь людей. Хочется верить, что хороших.
Мне до чертиков было нужно это балконное окно…
***
Юлия Чернявская остается обвиняемой по делу Тутбай. Ей изменили меру пресечения с домашнего ареста на запрет определенных действий. Она была под домашним арестом с 18 мая.
Сейчас она может выходить из дома, но например, не может пользоваться соцсетями. Такую же меру содержания СК ранее выбрал еще для двух фигуранток дела — юристок Ирины Костюченко и Екатерины Ткаченко.
По информации НН, изменение меры содержания Чернявской может быть связано с состоянием ее здоровья.
