«Боялась, что могут начать штурм дома ночью, а я ничего не увижу без линз»
«Наша Нива»: Читали, что с лета за вашим домом была слежка. Как это выглядело?
Екатерина Людвиг: Это было в июне 2020 года. Соседи стали сообщать о подозрительных машинах и людях в нашем квартале. Было минимум четыре буса, которые стояли на соседних улицах, а также машины с людьми в штатском в начале и конце нашего поселка.
Они дежурили и днём, и ночью, периодически патрулировали улицы. Мы прочитали, что арестован Павел Северинец, перспектива сидеть на Окрестина до выборов не прельщала, и Женя решил оставаться в доме. В то время, видимо, были ещё какие-то рамки и они не ворвались внутрь.
Конечно, была напряжённая ситуация, когда приходилось постоянно быть начеку. Меня они не трогали, поэтому удавалось выгуливать собак и ездить в город. Но у меня тогда было плохое зрение (-6.5), и я очень боялась, что могут начать штурм дома ночью, чтобы всё-таки задержать Женю, а я ничего не увижу без линз.
Поэтому, как только они уехали, а произошло это где-то через полторы недели, я записалась на лазерную коррекцию зрения, на которую никак не решалась. Так что хоть какой-то плюс из этой истории.
«НН»: Что вам известно про задержание мужа?
КЛ: Его задержали на съемной квартире, в которую он переехал после выборов, ожидая, что за ним могут прийти. Где она находилась — я не знаю. Знаю, что дверь взламывали, долго с ней возились, за это время он успел собраться и ждал, когда войдут.
«Женя хотел научить собак ездить в упряжке, чтобы зимой кататься по лесу»
«НН»: Вы вместе 10 лет. Как познакомились?
КЛ: Мы познакомились в «Европейской Беларуси», вместе участвовали в избирательной кампании 2010 года, но начали встречаться в 2011-м в Вильнюсе, когда были в эмиграции.
«НН»: Чем Евгений вас покорил?
КЛ: Своей добротой, чувством юмора, любовью к животным и умением готовить. Нам всегда было легко и весело вместе. По выходным Женя часто делал мне кофе с корицей и выпекал печенье, это было нашей традицией.
«НН»: Для общественности он — политический активист. А каким вы его знаете?
КЛ: Как вечно улыбающегося и позитивного человека, который любит что-то строить, смотреть фэнтези, постоянно пытается принести в дом бездомных котов и очень любит Беларусь и историю.
После каждого нашего путешествия он ещё месяц готовит дома традиционные блюда страны, в которой мы побывали. Он обожает играть в шахматы, часто играл со своим отцом, а сейчас жалуется, что никто в камере не хочет, потому что он всех обыгрывает.
«НН»: Три собаки давно у вас? Почему именно маламутов завели?
КЛ: Женя всегда хотел северную породу — или маламута, или самоеда. Ему нравится, что они добрые, независимые и свободолюбивые. А трое их стало в 2017 году, когда Женя решил оставить двух щенков от нашей собаки Штии и захотел научить их ездить в упряжке, чтобы зимой кататься по лесу (мы живём прямо возле него). В итоге его тренировки провалились — все трое постоянно бежали в разные стороны (улыбается). Зато было весело наблюдать за этим.
Они милейшие создания, но иногда плохо себя ведут. Как-то вытащили из подвала пакет с елочными игрушками и гирляндами, разбросали по всему двору и часть утащили себе в будки. Но несмотря на их проделки, я очень рада, что собак трое и каждая со своим характером.
«НН»: А что за история, когда во время одного из обысков щенки родились?
КЛ: О, эту историю я не забуду никогда! Было 23 марта 2017 года. Я ждала вечером Женю дома у моей мамы, потому что по всем признакам было видно, что наша собака вот-вот начнет рожать. Было очень волнительно, мы просмотрели кучу роликов, чтобы понять, как принимать роды и как себя вести, если что-то пойдет не так. Но Женя все не брал трубку и не отвечал на сообщения.
Через несколько часов я решила пойти посмотреть, где наша машина, потому что уже закрадывались сомнения. Открываю дверь, а на лестничной площадке стоит Женя в наручниках и пять или шесть милиционеров из Первомайского РУВД. Оказалось, что у нас будет обыск. В тот год были протесты против декрета о тунеядстве и поэтому перед Днём Воли начались превентивные аресты.
Буквально одновременно с началом обыска наша собака начала рожать на кухне. Милиционеры отобрали телефоны, настаивали на том, чтобы все находились в одной комнате, но потом под оглушительный вой собаки разрешили быть с ней и позвонить ветеринару для консультаций. Они сами так перепугались, что даже не зашли на кухню, чтобы там провести обыск. В целом это напоминало дурдом: куча милиционеров роется в шкафах, соседи-понятые расспрашивают мою маму про ремонт, Женя сидит в наручниках, собака кричит, а я пытаюсь принять роды.
В итоге через несколько часов Женю забрали на 15 суток, а мы с мамой и собакой поехали в ветклинику, потому что роды остановились. Во время обыска успели появиться на свет три щенка, остальные пять — в клинике.
«Рассказывал, как учил турецкий и занимался муай-тай в туремном дворике»
«НН»: Как прошло ваше свидание в СИЗО?
КЛ: За год нахождения там мы получили три свидания. Первых два были веселые, мы рассказывали смешные истории, я делилась последними новостями от друзей и родственников. Женя рассказывал, как они каждый вечер играют в мафию и поют белорусские песни. Последний раз мы виделись в начале сентября и обсуждали будущее, этап в Новополоцк. В целом было тревожно, пугала неизвестность. В то же время после года в СИЗО Женя говорил, что хочет быстрее поехать в колонию, чтобы наконец сменить обстановку, начать работать, а не сидеть в четырех стенах.
«НН»: Что муж пишет в письмах?
КЛ: Женя пишет, какие книги прочитал, с кем переписывался, какие передачи смотрел по телевизору (в основном это «Орел и решка»). Он очень много читает: в Могилеве библиотекарь приходил именно к нему и спрашивал, какие книги выдавать на камеру, потому что он знает, кому что может понравиться из ассортимента тюремной библиотеки. Также за время нахождения в СИЗО у Жени открылся талант к рисованию. Недавно прислал серию картинок животных в африканском стиле тинга-тинга.
За все время он сидел со многими интересными людьми, у которых учился чему-то новому — например, турецкому и китайскому языку, ландшафтному дизайну. Занимался муай-тай в тюремном дворике.
«НН»: Про то, как выглядел этап в колонию, рассказывал?
КЛ: На днях получила первое письмо от него из колонии. Пишет, что этап прошел хорошо, заехал за один день из Могилева в Новополоцк. Сейчас осваивается на новом месте, пока на карантине.
Пишет, что впервые за год увидел деревья и может смотреть на небо без решетки. Радуется, что теперь не придется сидеть в камере, где курят. Про работу станет известно через две недели, когда его определят в отряд.
«Именно в таких ситуациях проверяется любовь»
«НН»: Вы после выборов собирались решить — оставаться тут или уезжать. Почему этот вопрос обсуждался и что заставило остаться?
КЛ: Женя давно участвует в политической жизни Беларуси, до 2020 года неоднократно подвергался репрессиям. Да и у меня были сутки ещё в 2011-м. Родственники говорили нам: может, хватит, как мотыльки, биться о лампу, никому в стране это не надо, на протесты выходит пару тысяч, а Женя вечно на сутках, телефоны на прослушке, вокруг дома ОМОН, жизнь одна, и не стоит ее так проживать.
Поэтому мы решили посмотреть, что будет в 2020-м, и если действительно никому ничего не надо, то уедем. Но в августе мы увидели страну, в которой хочется жить, и людей, с которыми хочется жить рядом.
«НН»: Вы уже были в эмиграции. Как это — возвращаться домой через пять лет?
КЛ: Это было круто. Мы были в такой эйфории, очень скучали все это время по Беларуси, Минску, семье и друзьям. Начали строить дом своими руками, ходили на концерты и футбольные матчи, путешествовали по стране.
У нас дома постоянно были гости, мы пытались наверстать все, что упустили за пять лет вне Беларуси. Это было по-настоящему счастливое время.
«НН»: Если сравнить по эмоциям состояние после 2010-го и теперь — что для вас сложнее? Теперь многие говорят про страх и отчаяние.
КЛ: Да, сейчас намного тяжелее, потому что я сильно переживаю не только за Женю, его здоровье и условия в тюрьме, но и за ситуацию в стране, за других политзаключенных.
«НН»: Что вам помогает держаться?
КЛ: Поддержка друзей и семьи, мечты о будущем, путешествия.
Часто родственники заключенных становятся перед выбором — ставить ли свою жизнь на паузу, пока любимый человек в тюрьме, жить ли только передачами и свиданиями. И я для себя решила, что нужно даже в такой ситуации стараться находить радостные моменты и исполнять мечты. И летом мы с подругой летали на Северный Ледовитый океан (останавливались в селе Териберка в России), чтобы посмотреть на китов и дельфинов. А зимой, надеюсь, нам удастся поймать северное сияние.
КЛ: Сохранить любовь в таких условиях сложно?
КЛ: Конечно, сложно не видеться почти год, общаться через письма, которые не всегда доходят. Но мне кажется, именно в таких ситуациях проверяется любовь, именно для этого нужна семья — чтобы всегда чувствовать поддержку и опору. Женя старается дарить мне на все праздники цветы с помощью друзей, а я ему всегда собираю лучшие передачи.
***
Адрес для писем: ИК №1. 211440 г. Новополоцк, ул. Техническая, 8
