Сергей Сидоревич. Фото из личного архива.
20 июня в Ганцевичах в центре города с особой жестокостью прошли задержания. Видео, на котором милиционер надавил коленом на голову человека, вызвало резонанс в социальных сетях. Двух журналистов издания «Ганцавіцкі час», которые вели прямой эфир, задержали. Они говорят, что их избивали.
Радыё Свабода взяло интервью у бывшего сотрудника Ганцевичского РОВД Сергея Сидоревича. «Позор. Знать вас больше не хочу», — оставил Сергей такой комментарий под видео с акции и задержания в социальной сети ВКонтакте.
Сергей говорит, что начинал служить в Барановичах в третьем отдельном полку патрульно-постовой службы милиции. В 2011-м перевелся в родные Ганцевичи и работал там до 5 марта 2016 года.
«Неужели мирные люди заслуживают, чтобы с ними обращались как с преступниками?»
Мне было максимально сложно смотреть это видео. Меня хорошо знают там, я около трех лет отработал в отделе. Я этих людей знаю лично, работал с ними. Вот этот сотрудник, давивший коленом на голову и ставший уже знаменитостью, — я был у него свидетелем на свадьбе.
Я в шоке. Смотрел видео вместе со своей семьей, но оставил семью, поехал покататься по городу, чтобы просто успокоиться.
Они не имели никакого права так поступать. Не имели они права трогать людей, крутить. Никакого неповиновения не было, что они сейчас там составляют протоколы по 23.4 (ст. 23.4 КоАП «неповиновение законным требованиям должностного лица»). В статье четко написано: «неподчинение законным требованиям». А какие там были законные требования? «Разойтись». Простите, люди разве не могут стоять на площади? Не было же никакого митинга, плакатов, просто люди стояли. Неужели мирные люди заслуживают, чтобы с ними обращались как с преступниками? Я в шоке был, когда увидел. Мне страшно осознавать. Я этих людей просто вычеркнул из своей жизни.
Мне искренне жаль их родных, жен, родственников. На самом деле, жаль. Я уже посмотрел в своем ВК — их жены поудаляли свои страницы. И представьте, что там происходит: это же маленький город.
«Просто липовый административный материал»
Я уходил (из милиции. — РС) так, что весь город об этом знал. Опять же было незаконное задержание. Задержали девушку, якобы она свидетель драки в кафе. Драка была на улице, она была в кафе. Ее задерживают, применяют к ней физическую силу. Я на тот момент работал помощником дежурного РОВД. У меня были все журналы. Так вот сотрудники не записали применения физической силы.
Девушку продержали в отделе восемь часов, хотя законно можно три. На нее составили два протокола: по ст. 17.3 «появление в общественном месте в нетрезвом состоянии» и 17.1 за «нецензурную брань в общественном месте». Девушка была трезвая и ни одного матерного слова не сказала. Она тогда училась на 4-м курсе какого-то педагогического колледжа, учительницей работает.
Она вышла вся в слезах, проходила возле дежурки, я ее остановил, спросил, что произошло. Дал ей номер телефона свой, мы встретились и написали два заявления в суд, обжаловали эти протоколы и заявление отдельно написали в прокуратуру на все нарушения — и применение силы, и что ее держали 8 часов.
Я единственный в форме приходил к ней на суд со стороны защиты, пошел против руководства отдела. В итоге мы ее отстояли, хотя никто в это не верил. Даже меня опрашивал помощник прокурора и говорил «Сергей, тебя же съедят в этом отделе». Я сказал: «Мне плевать, я ее защищу и увольняюсь».
По 17.3 у нас было заседание. Я спрашиваю: «А где ты алконт взял»? Сотрудник составил протокол, где показал 2,2…2,4 промилле алкоголя, а самой процедуры никто не проводил. Эта девушка никуда не дышала. Просто липовый административный материал. То же самое и по 17.1: она ни одного матерного слова не сказала, а сотрудники орали на нее матом, уши в трубочку сворачивались, а протокол составили на нее.
В суде я спросил: почему вы ее не отвезли на освидетельствование в приемный покой? Судья задает такой же вопрос: «Вы брали алконт в дежурной части?» Говорят: «Да». Я говорю: «Нет, не брали, спросите у девушки, проходила ли она освидетельствование, давали ли ей расписываться в протоколах?» Нет, никто не давал. Судья принял решение отменить постановление и девушку не наказывать.
На этом суде пол-отдела присутствовало. А спустя несколько дней на заседание по статье 17.1 мы уже пришли вдвоем, больше никого не было. Я говорил в суде: «Возьмите камеры видеонаблюдения. Да, там звука нет, но видно же, что девушка сидела и плакала, а на нее кричали».
«Что, нашел плечи шире моих?»
После этого эпизода за два месяца на меня завели 8 служебных проверок. Достаточно три наказания в течение года, чтобы уволить сотрудника за систематическое нарушение дисциплинарного устава. А на меня их завели восемь.
Я прихожу на смену, а на меня «служебка» заведена заместителем начальника РОВД, мол у меня «грязный пистолет». У меня в дежурке доступ к оружейной комнате, я открываю: мой пистолет стоит чистый, а его рядом — грязный. Я это все фотографирую, чтобы отбиться от той «служебки», чтобы меня не наказали.
А когда я приносил заявления на увольнение, их попросту рвали, хотели меня уволить только по статье.
Мне повезло: я занимался спортом, участвовал в соревнованиях в области. И мне один из брестских начальников помог уволиться «по соглашению сторон».
Я пришел к начальнику с рапортом, тот сидит злобный-злобный и говорит фразу, которую я на всю жизнь запомнил: «Что, нашел плечи шире моих?». Я говорю: «Пришлось, нашел». 3 марта 2016 года я ушел из органов.
«Возможность отказаться исполнять приказ однозначно есть»
Мне ВКонтакте многие пишут, мол, что это за люди (про милиционеров. — РС)? У меня нет оправданий и нет даже мыслей, чтобы хотя бы как-то сформулировать, что в их головах происходит. Люди же не преступники, не сделали ничего плохого, чьи-то родители. Не знаю, чем руководствуется тот же сотрудник ДПС, который душил человека коленом. В общем, не понимаю.
Эти люди не могли физическую подготовку сдать — элементарные нормативы для сотрудника типа подтянуться 10 раз. Но с каким огнем в глазах они крутили людей! Опять же самоутверждение, нет у меня другого объяснения. И уверенность в безнаказанности. Потому что люди не жалуются. Но я же смог отстоять ту девушку!
Возможность отказаться исполнять приказ однозначно есть. И ничего критического такому сотруднику не будет. Заведут служебную проверку, возможно. Если и заведут, то будет взято объяснение, в котором он смело может показать, что приказ заведомо незаконный, что он не обязан задерживать людей, которые не нарушили закон. И даже не имеет права это делать. Есть несколько статей закона «Об органах внутренних дел» — от 26-й статьи по 29-ю, где описано, когда сотрудники могут применять физическую силу, специальные средства, оружие.
Возьмите ту же ситуацию в Молодечно, когда милиционер достал пистолет. Он не имел права. И вам каждый военнослужащий, каждый сотрудник скажет, что из кобуры никогда пистолет просто так не выпадет. Кобура сконструирована таким образом, что пистолет не выпадет, даже если тебя повалили на землю. Думаю, он испугался, достал оружие, чтобы напугать людей, и это грубейшее нарушение с его стороны.
«Мне страшно представить, что сейчас там происходит за стенами этих отделов
Эта система сгнила изнутри. Смена власти, руководства страны — это самое главное, что нужно сделать, чтобы ее изменить. МВД скачет под дудку Лукашенко. Шуневич (бывший министр внутренних дел. — РС) был просто левой рукой. Только смена власти и пересмотр административной практики.
Нужно ликвидировать палочную систему. Сотруднику ГАИ ответственный по УВД открыто говорит: «Тебе нужно сегодня три протокола за переход в неположенном месте, за ремень безопасности — столько-то и столько-то, за превышение — столько-то и столько-то». Поэтому и получается, что ты чуть превысил, а в тебя мертвой хваткой вцепятся, потому что надо оштрафовать. Если он (милиционер. — РС) не оштрафует, не наберет этих протоколов, он вечером приедет в отдел, а у него не примут оружие и он поедет дорабатывать, искать жертв. Надо убирать палочную систему, чтобы основным было не наказывать граждан, а спрофилактировать, объяснить.
Вы представьте, как меняется психика человека, насколько он становится беспринципным, бесчеловечным, когда начинает ежедневно переступать через себя, закрывать глаза на людские просьбы, слова и продуцировать эти протоколы? Ведь он всего лишь хочет домой приехать вечером, к семье. Не во втором-третьем часу ночи, а хотя бы в девять. Год-два человек работает в таком режиме — и превращается в машину, готовую по приказу ломать людей просто так.
И еще, как «тонко» построена система! Если парень учится 5 лет в Академии МВД, он обязан потом 5 лет отслужить. Если вдруг он уволится раньше, ему нужно выплатить огромную сумму денег — и за проживание, и за обучение, и за обмундирование. И люди попадают в ситуацию, когда они вынуждены работать и закрывать глаза на всё — и на издевательства руководства, и на всё остальное. Они вынуждены оставаться, понимая, что если уволятся или их уволят, возникнет финансовая пропасть, которую нужно как-то закрывать.
Посмотрите, кто в ОМОН. 20—22-летние ребята, которым еще хочется подраться, кого-то покрутить, поломать, самоутвердиться. А когда им дают вот эту власть, когда их прикрывают погоны, их «крышует» сама система, когда большинство из них уверено, что все останется для них безнаказанным, — так и происходит.
Они еще не осознают того, что делают. Молодняк, который только что отслужил. Полтора года их дрессируют в армии исполнять любые приказы. И в ОМОН они так же исполняют те приказы, даже не задумываясь, что приказ незаконный. Они, как верные псы с горящими глазами, ждут, когда кинут кость. Кинули — и они побежали крутить, ломать. Это люди, психологически подготовлены исполнять такие приказы, не задумываясь, что мирные люди не создают никакой угрозы.
Зарплаты в милиции близки к среднему по Беларуси размеру, который принято называть. Думаю, сейчас сержантский состав получает 800—1000 рублей. Офицеры, участковые с переработками 1300 могут получить.
Совершенно нет времени на личную жизнь, на себя. Вот, например, мне нужно в свой выходной в Минск по делам. Но чтобы оставить свой гарнизон, то есть просто выехать за пределы своего района, нужно накануне писать рапорт на выезд. И рапорт должен подписать начальник. А если ты не по нраву своему руководству и начальник его не подпишет, ты не имеешь права в личный выходной просто выехать за пределы города.
Необходима глобальная реформа. Я уходил и думал, что ухожу из ада. Но те ребята, которые сейчас служат, говорят: «Ты еще ушел в хорошие времена». Мне страшно представить, что сейчас там происходит за стенами этих отделов.
«Обидно и страшно смотреть на людей, которые не знают закон»
Часто приходилось наблюдать, как людей задерживают незаконно, безосновательно, выписывают постановление — и они идут платить. Обидно и страшно смотреть на людей, которые не знают закон и которых не за что наказывают.
Человек может быть адекватным, но немного выпившим. Его привезут и составят протокол по 17.3 (ст. 17.3 КоАП «пребывание в общественном месте в нетрезвом состоянии». — РС). И всем плевать, что в статье уточняется: его внешний вид должен «оскорблять человеческое достоинство и общественную нравственность». То есть он должен как свинья на коленках ползать, не понимая, что происходит, вот тогда его могут по 17.3 привлечь. Но теперь гребут всех подряд.
Сейчас всплыли подробности о том, что людей (задержанных в Ганцевичах 20 июня. — РС) избивали в отделе. Я уверен, что так оно и было.
Я часто видел, как избивают задержанных в стенах РОВД. Это было, есть и без масштабной реформы так и будет. И чаще всего в этом участвуют люди, которые имели какие-то проблемы, со сверстниками например. Они, вообще говоря, самоутверждаются. Я ни одного человека не тронул, хотя у меня физическая подготовка была лучшая в отделе. Но мне нечего самоутверждаться, я и так уверен в своих силах.
Я шел в органы осознанно. Тогда у меня были мысли, что можно изменить отношение людей к форме, и мне хотелось людям помогать.
У меня был случай, когда задержали ребят, которые отмечали день рождения. 20 лет парню. Задержали ни за что в пятницу, оставили до понедельника, до суда. Я понимаю, что у парня юбилей за решеткой, незаконно посажен. Я покупаю торт, фрукты, сок. Просовываю в эту кормушку, чтобы никто не увидел. Они с другом сидели. Этот 20-летний парень плакал. Через две недели я шел со своей девушкой и он со своей. Мы встретились, и его радости и благодарности не было границ. Я все же работал для людей.
Были моменты, когда и я жестоко задерживал, но это были преступники. Люди, которых нужно наказать, которых привлекали к уголовной ответственности за наркотики, кражи, попытки изнасилования, разбой. Там церемониться смысла нет, сотрудник должен предпринять жесткие меры для задержания. Но чтобы невиновных людей крутить — никогда.
Жаловаться надо. Представьте, сотрудник кого-то избил, а ему за это ничего, даже проверку никто не проводил. Как вы думаете, он на следующий день будет или нет кого-то бить? Надо жаловаться! Вероятность, что отфутболят, есть, но надо снимать побои, фотографировать следы побоев, заявлять, мол, я не оказывал сопротивления и меня избили ни за что.
Я открыл ИП, работаю на себя. Ни одного дня не пожалел, что изменил свою жизнь. Хотя были тяжелые времена, но даже тогда я не думал, что лучше бы в милиции остался. Там очень много негатива, много плохого. С обычными человеческими качествами человеку там тяжело. Бороться ежедневно с самим собой, прогибаться под эти приказы, ломать себя — это сложно.
