Товарищи ликуют. День победы, и все такое. Растет число двухкомпонентных текстов с вялым вступлением в виде описания даты и бодрыми проклятиями от души в адрес всех, «кто не с нами», в концовке.
Авторов распирает чувство собственного величия. Они видят себя гласом народа, как тут сдержаться? Они клеймят давно умерших нацистов, называя их фашистами, но думая при этом о либералах. Они видят себя потомками тех, кто не отступал и не сдавался, и поэтому представляют себя также отчасти мучениками, отчасти убитыми, а значит, они не забудут и не простят.
Вадим Гигин, главный редактор, телеведущий, идеолог (короче — полный кавалер), начал так: «Писать про 9 мая всегда волнительно и трудно. С одной стороны, нельзя скатиться в какую-то банальщину и пустое, пусть даже и искреннее, но порой чересчур казенное славословие». И что вы думаете? Сразу, конечно же, скатился.
Написал о судьбе, уготованной нам нацистами, о Георгии Победоносце и даже целый абзац о том, что он читал Гоголя. Зануднейшей текст тем самым казенным языком. Ожил автор, когда речь зашла о «некоторых эстетах», которых «напрягает» показной патриотизм, парады, праздничные ленточки» и (внимание!) «обилие победной информации в СМИ». «Победная информация» — сама по себе находка для Оруэлла, ну и дальше — не остановить. «Душок коллаборационизма… никуда не пропал. Просто время другое и условия изменились. Тогда изменники Родины шли в полицаи, сдавали евреев, стреляли в спину своим согражданам. А сейчас их духовные последыши пописывают статейки, возмущаются парадами. По форме это разные вещи, но по содержанию — стороны одного явления».
Короче, нельзя не любить парадов. И кто не любит — говорит Гигин, сочувствует полицаям. Эх.
Сказал бы я Вадиму Францевичу, что те, кто потрясает в фейсбуках своим беленьким кулачком, маленьким, кругленьким кулачком, на фейсбуках и прочих разных сайтиках, они мечтают (признайтесь) не просто посмотреть на парад. Они мечтают поучаствовать. Они (ну не все, а те, кто потрясает кулачком, — точно), хотели бы вместе с парадом войти. Вступить. Взять Рейхстаг. Но обязательно последними. Чтобы всех, кого убили во время штурма, убили «до того». Мечтают пройтись по улочкам Берлина, чтобы его освободить. И чтобы не просто так, а показать им всем. И не просто показать. А если честно, то прижать к холодной стене какую-нибудь фройляйн и шептать ей на ухо про «советскую армию», а? И не одну, а всех, которые на октоберфестах и во взрослых фильмах! Во имя Победы! И деда!
Правда, внуки, которым так нравятся парады, не знают, где дед похоронен. И даже если дед похоронен как гнилая картошка без имени и даты — внуков это не волнует. Ведь дед не был человеком. Дед был тезисом: «мы вам покажем», мы прижмем ваших фройляйн к холодной стене. А раз пока не можем, мы напишем обо всех, кто не с нами, как о фашистах, как о полицаях и помашем им пухлым кругленьким кулачком.
