21 февраля президент Украины Виктор Янукович подписал соглашение, благодаря которому надеялся продержаться у власти еще несколько месяцев, пишет The New York Times по результатам собственного расследования последних часов правления Януковича в Украине.
Но прямо во время переговоров «руководители полиции и силовых структур спешно звонили депутатам-оппозиционерам, четко разъясняя, что беспокоятся больше о своей собственной безопасности, чем о защите Януковича и его правительства», утверждают журналисты Эндрю Хиггинс и Эндрю Крамер.
К вечеру того же дня Янукович покинул Киев. Россия утверждает, что Янукович был смещен в результате насильственного переворота, который поддерживался и даже режиссировался Западом.
The New York Times пишет, что ее расследование показало: «президент был не столько свергнут, сколько брошен на произвол судьбы его собственными союзниками, а западные официальные лица были удивлены этим крахом не меньше, чем все остальные».
Бегство союзников ускорилось ввиду того, что протестующие захватили много оружия, но столь же важную роль сыграла паника в правительственных кругах из-за попыток Януковича помириться с противниками.
На рассвете 20 февраля, в четверг, проевропейское протестное движение контролировало всего несколько сотен квадратных ярдов в центре Киева, пишет газета. Утром в тот же день град пуль сразил десятки протестующих.
Это кровопролитие вызвало шок, который к вечеру спровоцировал массовый исход союзников Януковича в Раде в другой лагерь, а самого Януковича побудил вступить в переговоры с тремя оппозиционерами, пишет газета.
«Именно тогда начали поступать звонки от офицеров-силовиков, говорит один из депутатов-оппозиционеров Сергей Пашинский», — пишет газета. Офицеры умоляли дать им эскорт, чтобы они могли покинуть Киев, где улицы были запружены разъяренными протестующими.
В интервью газете офицеры силовых структур сказали, что их встревожил призыв расследовать убийства протестующих, который содержался в мирном соглашении. Они опасались, что Янукович готов бросить на произвол судьбы тех самых людей, которые его охраняли.
Днем 21 февраля Киев покинуло подразделение «Беркута» из Сумской области.
И. о. его командира, который попросил называть его просто «Владимир», сказал, что 21 февраля все утро пытался дозвониться до своего начальства в МВД Украины, чтобы получить указания, но телефоны не отвечали.
В итоге Владимир дозвонился некому чиновнику среднего звена в МВД. «Получив совет уехать, поскольку «все начальство бежит», Владимир связался с Пашинским и попросил эскорт для выезда из города», — пишет газета. Он пояснил, что ему не приказали уезжать, а просто сказали, что он и его подчиненные могут уехать, если пожелают.
Александр Ходаковский в феврале командовал подразделением элитного спецназа «Альфа», охранявшим штаб-квартиру внутренней разведки Украины.
«Мы начали понимать, что центрального правительства не будет, что оно разваливается», – вспоминал Ходаковский в недавнем интервью в Донецке, где теперь командует батальоном вооруженных пророссийских сепаратистов.
В элитных подразделениях милиции «менялась атмосфера», сказал Ходаковский. «Все поняли, что правительство не собирается принимать решительные меры. Мы поняли, что нас обвинят во всех преступлениях, которые мы совершим, когда будем очищать площадь, при последнем издыхании старого правительства», – пояснил он.
Кроме того, силовые структуры паниковали из-за слухов, поощряемых самими протестующими. Утверждалось, что в Киев везут сотни единиц огнестрельного оружия, захваченных 18 февраля во Львове.
Западные дипломаты, в том числе посол США Джеффри Р. Пайэтт, опасались: если это оружие окажется в Киеве, то протестное движение, которое началось как мирное и снискало большое сочувствие на Западе, превратится в вооруженное восстание и быстро растеряет эти симпатии.
Вечером 20 февраля, когда представители европейских стран вели с Януковичем переговоры о перемирии, Пайэтт и несколько европейских посланников встретились с Андреем Парубием, главой сил безопасности протестующих.
«Мы ему сказали: «Не позволяйте, чтобы это оружие попало в Киев. Если оно прибудет, это полностью изменит ситуацию», – вспоминает Пайэтт.
Парубий в недавнем интервью отрицал, что это оружие вообще добралось до Киева, но добавил, что перспектива его попадания в столицу, возможно, стала мощным инструментом нажима и на Януковича, и на европейские правительства.
«Я их предостерег, что если западные правительства не примут более твердых мер против Януковича, весь процесс может принять крайне угрожающий размах», – сказал Парубий.
Андрей Терещенко, командир «Беркута» из Донецка, который тогда находился вместе со своими подчиненными в здании Кабинета министров в Киеве, сказал: 21 февраля, примерно в 14 часов, ему позвонил замминистра внутренних дел Виктор Дубовик и приказал оставить город. По словам Терещенко, Дубовик связал его с Пашинским, а тот сопроводил Терещенко и его подчиненных до городской окраины.
Пашинский говорит, что организовал эскорты для того, чтобы город покинули более 5000 служащих силовых подразделений. По его словам, он не знает, откуда изначально поступил приказ об отступлении.
Инна Богословская, бывшая союзница Януковича, сказала, что отступление силовиков было реакцией на резолюцию Рады, которая вечером в четверг «приказала всему составу внутренних войск и всем полицейским вернуться в казармы» (формулировка газеты). По ее словам, Янукович не имел другого выбора, кроме как приказать силовикам уйти с улиц.
По словам приближенных, в пятницу, 21 февраля, когда президентская администрация и резиденция перестали охраняться, Янукович решил, что ему лучше покинуть Киев, по крайней мере, на несколько дней.
«Когда охрана вокруг президентской администрации была снята, ему пришлось уехать», – рассказал Михаил Добкин, который в то время был губернатором Харьковской области. В пятницу вечером Янукович решил найти убежище в столице области, Харькове.
«Он позвонил и сказал: «Я приеду сегодня или завтра», – вспоминает Добкин, добавляя, что Янукович представил эту поездку на восток как очередной визит с инспекцией и отчаянно пытался «сделать вид, что он никуда не бежит». Чтобы сохранить лицо, он попросил Добкина «выбрать несколько заводов для посещения».
Добкин попытался организовать визит на харьковский завод «Турбоатом», но его директор, который раньше с радостью принял бы президента, теперь не хотел иметь ничего общего с Януковичем. Как сказал Добкин, директор даже отказался поговорить с ним по телефону.
Когда Добкин встретил президента в аэропорту Харькова после полуночи, тот, казалось, не паниковал, или даже не осознавал всей серьезности ситуации.
«Ему казалось, что это временные трудности», – вспоминает Добкин, описывая президента как «человека с другой планеты», который верил, что сделка при посредничестве Европы могла бы дать уйти с достоинством в конце года.
По словам Добкина, Янукович не понимал, что соглашение о досрочных выборах и других уступках не гарантирует его благополучного будущего, а скорее является сигналом союзникам о том, что пора переходить на другую сторону.
«Когда лидер перестает быть лидером, все, кто его окружает, отходят от него, – сказал Добкин. – Таково правило». И добавил: «Предать вовремя – это не предательство, а предвидение».
Насилие, потрясшее Киев за несколько дней до отъезда Януковича, неожиданно прекратилось, как только он покинул город. Рано утром в субботу, 22 февраля, протестующие, удивленные отсутствием полиции на улицах, заняли здание президентской администрации, резиденцию Януковича и другие ранее неприступные здания. Они спокойно вошли в них через главные входы.
Несколько часов спустя, в меланхоличном телевизионном обращении из Харькова – последнем перед бегством в Россию – Янукович настаивал на том, что он остается президентом страны, рассказывал о нападении на его машину и о предательстве перебежчиков.
«Они предатели, – сказал он. — Я не хочу говорить о них. Я не хочу называть имен. Пусть это останется на их совести и в их ответственности».
