Пять мифов о жизни и смерти Машерова 112

В этом году Петру Мироновичу Машерову — одному из самых известных первых секретарей ЦК КПБ — исполнилось бы 95 лет. Со времени смерти Машерова прошло более трех десятков лет, но его личность по-прежнему находится в центре внимания общественности.

Причем оценки чаще всего полярные. От образа интеллигента во власти, который заботился о национальной культуре — до образа советского чиновника, при котором эту культуру целенаправленно унифицировали на советский манер. Как и вокруг каждой исторической личности, вокруг Машерова существует много мифов. Попробуем развеять пять из них.

Миф № 1. Благодаря своей популярности Машеров столь долго находился у власти

Популярность Петра Мироновича среди простых белорусов — явление бесспорное. Действительно, Машеров был, пожалуй, единственным главой Беларуси советского периода, который смог превратиться из чиновника в полноценного публичного политика.

Герой Советского Союза (причем звезда получена за участие в борьбе с врагом, а не к юбилею). Обаятельный, харизматичный, достаточно публичный (разумеется, в меру дозволенного), он во многом казался полной противоположностью своим коллегам. Достаточно посмотреть на официальные фотографии К. Мазурова, А. Громыко, М. Слюнькова. С них смотрят абсолютно закрытые люди.

Насколько оправдано связывать отличительные качества Машерова с чрезвычайно длительным (более 15 лет) периодом его правления? Брежневским временам была присуща кадровая стабильность.

Если чиновник не являлся противником Леонида Ильича и признавал его первенство, то мог оставаться в своей должности десятилетиями (даже после смерти вождя). Например, в одно с Машеровым время советские республики возглавляли Г. Алиев (1969–1982, Азербайджан), П. Гришкявичюс (1974–1987), Д. Кунаев (1964–1986, Казахстан), В. Щербицкий (1972–1989, Украина) и другие. Поэтому в определенной степени Машерову повезло. Если бы он стал лидером в иное, не столь спокойное время, то вряд ли задержался бы на своем посту. И никакая популярность ему не помогла бы.

Миф № 2. Машерову завидовали московские чиновники, поэтому его не пускали в Политбюро

Официально в СССР вся власть принадлежала народу, который избирал Верховный Совет. Соответственно, официальным главой государства считался Председатель Президиума этого органа власти. Но в реальности (вспомним «всесоюзного старосту» Михаила Калинина, который не смог защитить от сталинских репрессий даже собственную жену) вся власть концентрировалась в Политбюро — главном партийном органе, возглавляемом генеральным секретарем.

Но вот какая несправедливость: в 1966-м, вскоре после своего назначения руководителем Беларуси, Машеров стал кандидатом в члены Политбюро… и оставался в этом статусе до самой смерти. За это время в Политбюро были выбраны 12 человек, часть этих имен теперь известна только историкам и политологам. Чем же объяснить, что Петра Мироновича так долго игнорировали? Неужели «кремлевским заговором»?

В реальности все куда проще. С середины 1950-х годов среди кандидатов в члены Политбюро фактически было зарезервировано место для первых секретарей Коммунистической партии Беларуси.

Эту должность занимали все лидеры БССР, начиная с Мазурова. И Машеров не был исключением. Если говорить цинично, кандидатом в члены Политбюро являлся не Петр Машеров, а первый секретарь ЦК КПБ.

Миф № 3. При Машерове Беларусь жила хорошо и богато, «застоя» у нас не было

В памяти большинства советских людей время Машерова осталось «золотым веком», когда они жили стабильно и зажиточно. Соответствует ли это действительности?

В общественном сознании соединились разные представления о прошлом. С наступлением экономического кризиса начала 1990-х жизнь в СССР запомнилась как эпоха стабильности и благополучия. А поскольку в общественном сознании образ Машерова закрепился с той эпохой (его наследники не задерживались на своих должностях), все экономические и культурные успехи начали связывать именно с Петром Мироновичем.

Но при ближайшем рассмотрении ситуация выглядит не такой однозначной.

Успехи БССР были не в последнюю очередь связаны с проведением всесоветской косыгинской реформы, которая, в частности, предусматривала внедрение экономических, вместо командных, методов управления. Приход Машерова в 1965-м совпал с ее началом. Преобразования были свернуты, но дали импульс, на котором экономика продолжала работать еще десятилетие. Потом постепенно подступил кризис и эпоха «застоя».

Любопытные сведения встречаются в воспоминаниях Николая Дементея (предшественник С.Шушкевича на посту спикера Верховного Совета, за год до смерти Машерова он стал секретарем ЦК КПБ по сельскому хозяйству).

По его данным, в 1980 году из 2698 хозяйств республики закончили год с прибылью 1225, а с убытками — 1473 (более половины)! Причем надо учитывать, что мы имеем дело с официальной советской статистикой. То есть реальность могла выглядеть еще хуже. Между тем после войны минуло три с половиной десятилетия…

Миф № 4. Машеров мог войти в руководство СССР, а в перспективе и возглавить страну

В одном из интервью Наталья Машерова заявила, что ее отец должен был возглавить Совет Министров СССР: «Отец не дожил до Пленума ЦК КПСС меньше двух недель. Все было решено. Он шел на место Косыгина».

Соответствует ли это истине? Прежде всего, место премьера фактически уже было занято. Во время болезни А. Косыгина эти функции исполнял его первый заместитель М. Тихонов (представитель «днепропетровского клана» Л. Брежнева), который впоследствии и возглавил Совмин.

Кроме того, белорус по национальности не имел особых шансов на такой карьерный рост. Несмотря на то, что СССР был многонациональной страной, бал в центральном руководстве правили русские и украинцы. Представители других национальностей были одиночками, которые пробились «наверх» благодаря собственным заслугам. Из белорусов это члены Политбюро К. Мазуров и А. Громыко, главный редактор газеты «Правда» М. Зимянин, заведующий отделом культуры ЦК В. Шауро и некоторые другие. В Москве не существовало, скажем так, белорусского национального клана. Поэтому выдвиженцы из республики могли рассчитывать только на свои личные качества и поддержку Генерального секретаря. Как только они теряли ее, то отправлялись на пенсию. Учитывая, что в последние годы жизни у Машерова были натянутые отношения с Брежневым, версия Натальи Петровны выглядит лишь версией.

Миф № 5. Машерова убили

После автомобильной катастрофы, произошедшей на трассе Брест-Москва (в машеровскую «чайку» врезался грузовик), по стране поползли слухи, что это был не несчастный случай, а убийство. Дополнительным аргументом стала позиция союзного руководства — Политбюро в полном составе проигнорировало похороны. Из москвы на в Минск тогда приехало несколько политических фигур второго плана.

Разговоры и слухи об умышленном убийстве базируются на двух моментах. Во-первых — политические игры, предшествовавшие автокатастрофе. Во-вторых — ее обстоятельства.

Убедиться в надуманности первых достаточно просто. Ведь Петр Миронович не имел особых шансов на переезд в Москву и не мог составить конкуренцию союзным лидерам, о каких же мотивах убийства можно рассуждать?

Если бы его деятельность перестала удовлетворять верховное руководство страны, белорусского секретаря можно было или перевести на представительную, но малозначительную должность (например, в Верховный Совет), или просто отправить на пенсию. Тем более, что Машерову уже исполнилось 60 лет.

Разобраться в обстоятельствах аварии нам помогут воспоминания белоруса Эдуарда Нордман, генерала КГБ. Партизанский командир времен Второй мировой, он возглавлял Ставропольское управление КГБ (когда первым секретарем крайкома был молодой М. Горбачев), позже — КГБ Узбекистана. Так вот, этот опытный человек вспоминал свой разговор с Машеровым, состоявшийся за год до смерти Петра Мироновича. Нордман тогда заметил, что машина сопровождения, которая в случае необходимости должна принять удар другого транспортного средства, идет на 500–600 метров впереди и не прикрывает машину Машерова. На что тот ответил, что не любит длинных кортежей. Если бы в 1980-м машина сопровождения шла перед «чайкой» Машерова, она бы приняла на себя удар выехавшего грузовика. Поэтому, скорее всего, Петр Миронович стал жертвой трагического стечения обстоятельств.

***

Когда анализируешь мифы, складывается впечатление, что в них, возможно, проявляются определенных психологические комплексы находившейся в СССР на вторых ролях нации. Теперь же через образ Машерова она стремится доказать свою значимость. Мол, мы были лучшими, но нам помешали обстоятельства.

Будет, пожалуй, несправедливым не высказать собственное отношение автора статьи к личности Машерова, которому лучше всего подходит выражение «социализм с человеческим лицом», произнесенное 45 лет назад Александром Дубчеком, лидером Пражской весны. В то же время Машеров был классическим советским деятелям. Оба эти понятия были одинаково ему присущи. Поэтому каждый теперь может решить: или принимать их вместе, или выбрать что-то приоритетное — «человеческое лицо» либо «социализм».

Денис Мартинович, budzma.org

Хочешь поделиться важной информацией анонимно и конфиденциально? Пиши в наш Телеграм