Он болел раком легких. Весь мир запомнил этого скромного епископа с оттопыренными ушами, возглавлявшего польскую католическую церковь в то время, когда решалась судьба Польши. Зарождение «Солидарности», тревожная угроза советской вооруженной интервенции, погром «Солидарности», убийство священника-патриота Попелушко, годы «стабильности» и всеобщего равнодушия. И вдруг — стремительный крах советской системы. Это было при его жизни, при его участии. Участии, от которого он искренне пытался уклониться.На 84-м году жизни скончался кардинал Юзеф Глемп (Józef Glemp).
Падение социализма было предопределено. Социалистическая экономика и в Польше, и в самом СССР не могла свести концы с концами. Несвободный человек работает хуже свободного. Однако предвидеть, когда произойдет коллапс, не мог никто, потому что никакой достоверной статистики — ни экономической, ни демографической — никто не знал. Не знала ее и Церковь.
Кардинал встал во главе центральной, Варшавско-Гнезненской архиепархии, во главе польского епископата, в 1981 году.На Римском престоле сидел первый в истории папа-славянин Иоанн Павел II. А в самой Польше появилась «Солидарность». И мир, и сами поляки неожиданно осознали, как же они хотят другой жизни.
Глемпа избрал себе в преемники «Великий кардинал» Вышинский — легендарная личность. Быть его преемником, да еще в ситуации когда шаг влево, шаг вправо — и может пролиться кровь, море крови, было чрезмерным бременем.
Еще недавно был Сталин, еще недавно был Гитлер, была Катынь и были послевоенные репрессии Берута.
Глемп решил, что его главная задача — сглаживать противоречия и не допустить кровопролития.Он считал — нельзя допустить, чтобы Церковь стала частью оппозиции, нужно, чтобы Церковь оставалась между властью и оппозицией, пусть и ценой потери авторитета у передовой, активной части общества.
В день введения военного положения, 13 декабря 1981 года, кардинал Глемп выступил с проповедью, в которой призвал к сдержанности.Ярузельский потом прокручивал эти слова в каждом выпуске новостей, Глемпу даже пришлось потребовать, чтобы его перестали цитировать.
Затем были темные времена. Часть епископов поддержало подполье — «Солидарность» была запрещена (примерно так, как в Беларуси сейчас запрещены «Молодой Фронт» или «Весна»). Но
Глемп считал, что с «Солидарностью» покончено, и она никогда не возродится. Ошибался.
Но благодаря этой его ошибке, именно Церковь — «и не оппозиция, и не власть» — смогла стать посредником в проведении Круглого стола в 1989 году. И тогда Глемп уже не уклонялся: епископы участвовали в Круглом столе, и с Церковью согласовывались кандидатуры для первого некоммунистического правительства.
Глемп призвал к гражданскому миру не взирая ни на что.
Его самой тяжкой мукой стала смерть Ежи Попелушко.Попелушко — кстати, родом из семьи белорусов-католиков, в детстве он не умел говорить по-польски — был капелланом "Солидарности". Это был священник-радикал. Его проповеди транслировало радио «Свободная Европа». Для властей он был как красная тряпка для быка. Провокации против Попелушко не прекращались: в квартиру ему подкидывали патроны, взрывчатку, гранаты со слезоточивым газом, полиграфические материалы. За ним следили четыре агента спецслужб, в том числе сексоты-священники. В государственных СМИ шла кампания нагнетания ненависти.
Кардинал Глемп тогда не выступил в защиту Попелушко, однако и не осуждал его, не отстранил от сана.После начала очередной атаки в СМИ, 16 октября 1984 года кардинал предложил ему выехать на учебу в Рим. Точно так же, кстати, поступают теперь некоторые белорусские епископы в отношении священников, попавших на мушку белорусских служб безопасности.
Глемп лишь предложил священнику выехать, но не обязал его. Попелушко отказался.
Через три дня, 19 октября, когда Попелушко возвращался из другой парафии, его машину остановили люди в форме ГАИ. Водитель машины убежал, а сам Попелушко бесследно исчез. Ему тогда было 37 лет. А уже 30 октября 1984 года в Висле выловили утопленника с петлей на шее — хитрой петлей, которая затягивалась от движений рук, — и привязанным к ногам мешком с камнями. Этот утопленник не должен был никогда подняться со дна, но каким-то чудом его вынесло, и тело попало к патологоанатомам... Страшное преступление выявилось, и коммунистическим властям даже пришлось «разыскать» и судить тех, кто похитил ксендза Попелушко. Исполнителей, конечно, а не тех людей наверху, которые хитро намекнули, что «пора бы ему заткнуться навсегда».
Попелушко стал символом и вечным черным пятном на репутации режима. В 2010 году прошла его беатификация (обряд, предваряющий причисление к лику святых, или канонизацию). Его пример в деле борьбы за справедливость вдохновляет тысячи молодых священников и просто молодых поляков.
Глемп считал, что вина за смерть Попелушко лежит и на нем, в том числе.Если бы он открыто выступил в защиту Попелушко, громко назвал клевету клеветой, а провокацию провокацией, то, возможно, поднять руку на него спецслужбы не решились бы. Но чем-то отомстили бы и Церкви: например, отказали бы в разрешении на строительство новых храмов. С другой стороны, если бы Глемп запретил Попелушко служение в Польше, настоял бы на его миссии за рубеж, он бы спас священнику жизнь.
Эта история показывает, насколько высокой может оказаться цена принимаемого решения — не только чиновника, но и лидера гражданского общества — и как не просто принять правильное решение, будучи под давлением.
Вероятно, Глемп полагал, что, если бы он встал в открытую оппозицию властям, они раздавили бы Церковь, как раздавили «Солидарность». Властям, которых верующие, конечно, ненавидели, и которых — боялись. Глемп тоже никаких симпатий к коммунизму не имел. Но и в скорое падение его не верил.
Поэтому Глемп действовал иначе. Он избрал путь сдержанности. И его выбор оказался правильным для Польской Церкви.
